… Счастливчик, перегруженный зеленый бус, мерзко фыркая, выбрался на заледеневшую горку, а потом вдруг невесомо скользнул вниз и огромными двухтонными санками неумолимо ударился в ворота какой-то автостоянки. Митчел на заднем сиденьи медленно меланхолично снял наушники и вежливо поинтересовался:
– Хлопці та дами, я щось не зрозумів, а що це було?
– Не звертай уваги, друже. То ми так гальмуємо.
– А, ну то добре, – удовлетворился ответом Митчел, воткнул наушники обратно и мирно заснул.
Митчел, 18-летний правосек, как раз и воевал там, куда мы ехали, но его отправили в Харьков на какое-то страшно важное обучение, на котором он заскучал и смылся с нами на выходные ‘та заїхати просто до хлопців’. Расстояния на войне становятся крайне неважной штукой, особенно для волонтера, и если когда-то доехать из Луганска домой казалось мне Эпическим Путешествием, от которого болела спина, ноги и голова, то сейчас заскочить в Счастье… ну а чего б не заскочить в Счастье, рот закрыл и поехал. Ну вот и Митчел ехал с нами в Пески выпить кофе, не, ну а чо, все нормально.
– Конец, – констатировал Леха, осмотрев Счастливчика. – Да не, ну не прям совсем, крыло помяли-фару разбили, черт с ним, но вот стеклоподъемнику конец, а значит, ехать нам с вами, мальчики и девочки, с открытым настежь окном, что именно то, чего мне хотелось 11 января.
И, конечно, мы поехали дальше с открытым окном. Вообще навигатор всю поездку издевался над нами совершенно свински. Мы всего-то хотели объехать понтон, чтобы не выбираться наверх по льду на нашей здоровенной дуре, а он водил нас по каким-то улочкам Славянска, издевательски приводя к перекрытым на Новый год центральным улицам, и в итоге мы заехали на эту гребаную ледяную горку, а щас он вообще тащил нас по какой-то нетронутой снежной целине, где очертания дороги смутно угадывались белым на белом, машина скользила, Леха матерился сквозь зубы, а Митчел и Док, сволочи, дрыхли на заднем сиденьи и все им было нипочем.
– Жень, поставь мне в очки желтый светофильтр и дай сюда.
Промучившись немного я собрала сложную конструкцию тактических очков и сунула ее в руки Лехе.
– Ничего не помогло… – прошипел он сквозь зубы. – Я вообще не вижу, куда мы едем… Ну молись, чо, недолго осталось…
Через час мы выбрались на шоссе. Леха остановил машину, закурил и медленно снял очки…
– Женя! Ну твою мать, Женя! Ты дальтоник? Ты цвета не различаешь? Я просил ЖЕЛТЫЙ светофильтр, мать твою, ЖЕЛТЫЙ, а ты мне какой поставила? Ты понимаешь, что мы из-за тебя чуть не угробились тут?
От воплей проснулся и сладко потянулся Док, а за ним и Митчел. Он невозмутимо вынул из ушей наушники и сказал.
– Слухайте, а чого ви так орьоте? До речі, я тут раптово згадав, що я документи у Харкові залишил.
Зона боевых действий. Блокпосты. Армия. И это тело в русской горке без документов.
Конечно, следующие полчаса мы орали уже на Митчела, но, конечно, разворачиваться было уже поздно, поэтому мы поехали вперед…
… Анархист встречал нас на республике Мост.
– Докладаю. – сказал он вместо здрасте. – Скользко – катастрофа. Быстро ехать нельзя. Стреляют – ну вы слышите. Медленно ехать нельзя. Я, короче, не знаю, как, но поехали.
И мы, конечно, поехали. Очень быстро, если думать о том, как Счастливчика сносило с трассы, и очень медленно, если думать о том, что летало вокруг. И конечно же мы доехали. А там нас напоили кофе, показали в окно еще стоящую диспетчерскую вышку, дали пострелять из пулемета, пулемет, конечно, заклинило, и хозяин врезал ему Доковой палкой, чтоб он, наконец, прекратил стрелять, а потом мы с Анархистом проводили военно-полевой ремонт, заматывая скотчем окно и фару под мокрым снегом и непрекращающимся обстрелом, а потом мы как-то сразу оказались возле Славянска, и Леха поднял очи небу и поинтересовался у нас:
– Ну шо, дамы и господа. Мы имеем у себя на заднем сиденьи тело во вражеской форме без единого документа и с полным отсутствием мозгов, а впереди – два самых злостных блокпоста на этой войне. Какие есть идеи, что делать?
– Война, – весело отозвался Док. – У нас же скотч еще с ремонта остался? Щас замотаем и скажем, что везем сдавать Бене Коломойскому за 10 тыщ, не, ну а чо?…
… Счастливчик разбился через полгода, летом, скользнув с горки с отказавшими тормозами и врезавшись в совсем другие железные ворота, тем последний раз подтвердив свою славу бестолковой, неудачливой, но никого не убившей машины. Все остальные герои истории, тьфу на них, живы до сих пор.
