… Жара стояла адова. Степной июль, пыль на зубах, выкипающие мозги и тосол в радиаторе… Но мы сидели, свесив ноги в озеро и нам все было нипочем. В этом году мы все-таки приняли стратегическое решение – война войной, а лето летом, бросили в машину пару купальников и при первой же возможности ныряли в любой подходящий водоем. А возможностей у нас, надо сказать, было полно – счастьинские пруды-охладители, темный тихий лесной Айдар, и, конечно, Водяное, которое не просто так назвали Водяным. Пробежался по тропинке через камыши – и перед тобой пустое озеро, ныряй не хочу.
Впрочем, мы не хотели. Мы сидели, свесив ноги в озеро и смотрели, как на другом берегу, в километре, что ли, от нас, пара танков гоняла по степи. Картина была настолько неправдоподобно-мультипликационная, звуки разрывов так не соответствовали видеоряду, что совершенно невозможно было поверить, что все это по-настоящему, что в километре от нас все серьезно и страшно. Гладкая вода озера, запах сухой травы, чуть плывущий над раскаленной землей воздух… и маленькие игрушечные танки на краю земли. Мы сидели, болтали ногами в воде и наблюдали бой, не в силах поверить в его реальность.
Танки скрылись за посадкой, из-за нее поднялся дым, показывающий попадание, пара неспешно выехала на дорогу и направилась в сторону Песок. Наши – хором выдохнули мы. Я встала, размяла спину, размахнулась и прыгнула в прохладную воду, сразу погасившую привычный набор звуков – от скрипа кузнечиков до дальнего бухания арты. И поплыла медленными ленивыми движениями куда-то вдоль берега, абы куда, какая разница, куда плыть, когда на дворе стоит июль.
Маленькая утка встревоженно высунулась из заводи, требовательным кряканием собрала в стайку нескольких утят и поплыла от меня подальше. Бедная птица – мимолетно подумала я – ей-то за что вся эта война? Кстати, а что это за утка? На харьковских серошеек совершенно непохожа – меньше, темнее… Увлекшись мыслью я попыталась догнать стайку. Утка с невесомым изяществом уводила свой детский сад все дальше и дальше, не отдаляясь, впрочем, далеко, и я плыла и плыла за ними…
Обстановка тревожно изменилась. Дальние удары об землю внезапно приблизились на опасное расстояние. Я резко развернулась к берегу. Расстояние казалось бесконечным. – Бл*, – обреченно подумала я, – сейчас одно попадание в озеро и я узнаю, что такое ‘глушить рыбу гранатой’. На своей шкуре в качестве чешуи. Утка, кажется, тоже оценила ситуацию намного серьезнее, чем неуклюжее плавание сапиенса и рванула к берегу…
Офигеть плывет, – думала я, выбиваясь из сил. Хорошо быть уткой. Где-то со стороны Песок примерно с того же расстояния быстро плыла Катя. – Хоть бы у одной мозги были, – думала я… – пока мужики сообразят, что с нами случилось…
Берег внезапно надвинулся, рука схватила опору и мы с плеском вылетели на помост.
– Ну мы даем…
– Та да… Щас бы доплавались.
Сил бежать уже не было, да и смысла, собственно, тоже. Мы сидели на рыбацком насесте и нервно курили.
– Ну все, выдыхай, опять отскочили.
– Угу. Жаль, я так утку толком и не рассмотрела…
… Определитель птиц Донецкой области показал, что утка зовется чомга. Я слышала это слово раньше, но никогда не знала, что она такая вот… Ей-то, маленькой, за что достались эти глупые человеческие военные игры?..
